— Господин адмирал, несколько слов для наших читателей. Поясните, чем все же была вызвана необходимость столь решительной акции? Рассматривались ли иные варианты действий? И кто будет нести ответственность за человеческие жертвы?
Маркин непроизвольно поморщился, увидев направленный на себя объектив. Я подумал, что услышу сейчас какую-нибудь резкость, однако ответил адмирал ровным и тихим голосом.
— Считаю необходимым уточнить — жертв при проведении операции не было. Один из сотрудников, Умберто Мадзони, действительно был ранен, но жизнь его вне опасности. Необходимость быстрых и решительных действий с нашей стороны диктовалась недопустимостью пребывания на корабле значительного количества вооруженных лиц предположительно внеземного происхождения, имеющих агрессивные намерения. По вашей, кстати, оценке… Которая и подтвердилась. Инопланетяне применили смертоносное оружие первыми, не сделав попыток вступить в переговоры. Это все, что я могу сообщить в настоящее время.
— Благодарю вас. Еще один вопрос. Сколько всего инопланетян задержано и каким образом вы сумели так быстро определить, кто именно из пассажиров принадлежал к пришельцам? Я, например, этого не знал.
Маркин слегка усмехнулся.
— Видите ли, они допустили небольшой тактический просчет. Все инопланетяне имели на своей одежде или предметах снаряжения эмблемы Антаресской комплексной экспедиции. Поскольку та дама, которую вы представили как свою супругу, была «помечена» так же, логично предположить, что это — одна компания. Разумеется, мы проверили данную гипотезу. Так что позвольте, пользуясь случаем, выразить вам благодарность от лица службы безопасности космофлота, которую я здесь представляю. Извините, я вынужден прервать интервью, временем для его продолжения не располагаю…
Потом он сделал извиняющийся жест и осторожно отобрал у меня кристаллофон.
— Прошу прощения. В интересах сохранения секретности до выяснения всех обстоятельств. Впоследствии аппарат будет вам возвращен. Возможно…
Делать нечего, когда адмирал начинает говорить в такой тональности, спорить бессмысленно.
Я отошел к группе праздных зрителей, в центре которой увидел Володю-десантника. Мое появление было встречено взрывом энтузиазма.
— Вот он, наш скромный герой, гроза пришельцев! Следите за прессой! Благодаря самоотверженным действиям нашего корреспондента сорвана попытка космической агрессии! А чего это ты какой-то скучный? Все отлично! Ловко ты со своей подружкой управился. Нервная она оказалась. Но стулом ты ее здорово… А то бы она тоже сбежала…
— Постой, Володя, — перебил я его, — кто-нибудь может объяснить спокойно? Что у вас все же произошло?
— Ну, брат, это так просто не расскажешь. Сами еще не разобрались. Но вкратце так. Всех вычислили, разместили на одной палубе, входы-выходы заблокировали, стали ждать. Сначала хотели тебя как-то из каюты вызвать, но не успели…
Володя говорил так, будто именно он был руководителем операции.
— Двое их ребят вышли на разведку, мы так поняли. Деликатно их попросили поднять руки и сдать оружие, если есть. А они как-то сумели оповестить остальных. И началось… В общем, взяли тех двоих, твою подружку, да еще эти вот застряли. Остальные сумели сбежать, отстреливаясь…
— Как сбежать, куда?
— А это мы у пленных выясним — куда. Как — уже понятно. У них каждый имел при себе нечто вроде индивидуальной черной дыры, если так можно выразиться, а точнее — входную диафрагму внепространственного туннеля, — пояснил худой светловолосый итальянец с опаленными бровями и заклеенным пластырем лбом. — У твоей девушки она помещалась в сумке. Если бы ты не сбил сумку со стола, она бы в нее нырнула — и все. А так не успела. Почему эти двое не ушли, а закуклились — непонятно.
— Ничего, вытащим, — оптимистично заверил Володя. — Пленных допросим, разберемся… Сейчас вокруг них аварийный кессон поставят, и пусть сидят, пока не надоест. Деваться им теперь некуда…
…Разумеется, ничего больше об этой истории мне узнать не удалось. После нескольких «собеседований», которые правильнее назвать допросами, я подписал кучу бумаг, дал несколько подписок о неразглашении и до сих пор не имею понятия, удалось ли уполномоченным ведомствам выяснить что-то о загадочной цивилизации ВРАГов? Боюсь, что нет, иначе хоть какие-то слухи непременно бы просочились.
Я вообще иногда склонен думать, что пал жертвой внезапного психического расстройства. Иначе… Да что иначе? В шкафу у меня висит форменный китель с тремя нарукавными нашивками и крестиком «За отличие», врученный мне без особой огласки, как бы по совокупности заслуг перед Космофлотом. Вот и все. Жизнь научила меня не слишком задумываться о предметах, суть которых умозрительно постичь невозможно, а достоверной информации нет и не предвидится. Но вот теперь я начинаю подозревать, что и эта давняя история каким-то образом связана с ныне происходящими событиями.
Как именно — другой вопрос. Пока что общее во всех творящихся со мной и вокруг меня чудесах — это моя к ним ко всем причастность. Вроде бы достаточно искусственный силлогизм, но тем не менее… Другого пока нет и не предвидится.
Глава 18
С утра мои гости были в полном порядке, только Кириллов кряхтел и то и дело хватался левой рукой за бок при неловком повороте или даже глубоком вдохе. Я снова испытал опасение, не сломаны ли у него ребра (хотя какое мне, казалось бы, дело), но Герасим, еще раз его осмотрев, сказал, что ничего страшного, «зашибло сильно, а так ничего, через пару дней оклемается барин». Да и Станислав при ходьбе заметно прихрамывал.
— Так отчего вы не убежали, воспользовавшись моментом? — спросил Кириллов, пока сторож подавал плотный завтрак. — Могли бы даже, в целях повышения собственного авторитета, передать нас в руки своих коллег…
Я поднял вверх указательный палец.
— Слушайте…
Все дружно повернули головы в сторону окна. Стрельба в городе с ночи гуще не стала, но как-то расползлась, окружая центр. Слышнее всего были винтовочные выстрелы в районе трех вокзалов.
— Вот так уже часов десять погромыхивает. Откуда я знаю, что там сейчас творится? Кто, в кого и зачем? И чья берет и возьмет, тоже неизвестно. Я человек осторожный. Решил, что лучше пока в надежном месте отсидеться и на свежую голову сообразить, где теперь «патриа» и где будет более «бене»[7]. Тем более засветили вы меня… Если хоть один из тех, кто в доме был, уцелел, мне не отмазаться. Ну а с вами мы худо-бедно договорились.
Слова мои были восприняты вроде бы с пониманием, хотя Людмила по-прежнему искрила на меня своими зеленовато-карими глазами. Плохая разведчица, раз так и не научилась эмоции сдерживать. Хотя, может быть, ее истинное положение и роль в организации такого умения и не требуют.
— И что теперь? — спросил Станислав.
— Это уж ваше дело. Отдохнули, поели-попили, начинайте решения принимать. Хотите — можете уходить, а я здесь останусь, хотите — что иное предлагайте. И не забывайте, должок за вами, и за ночь он порядочно вырос.
— В каком смысле?
— В наипрямейшем. Я условия договора выполнил, сдал вам своих прежних коллег с потрохами. Как минимум вдвое сверх того, что мне от них причиталось, надеюсь с вас получить. А за спасение, лечение и ночлег с пансионом — это уж во что вы свои три жизни сами оцените… — кривляться мне было нетрудно, я вспомнил к случаю одного из своих давних приятелей и копировал его стиль поведения и манеру выражаться, хотя на ходу расцвечивал свой словарь оборотами из здешнего лексикона.
— Это он называет — сдал! — Людмила вмешалась, упорно продолжая говорить обо мне в третьем лице. — Подставил целый отряд под засаду…
Кириллов только зыркнул на нее раздраженно-недобро, а я и тут не смолчал:
— Ага, подставил! А кто предупреждал, что не отвечаю, если мышка кошке не по зубам окажется? Хотел бы подставить, где б вы сейчас были, милая мадам? Забыли уже, как вас от страха колотило, когда в машину заскакивали, Артемида-охотница? Да и прочих господ имел полную возможность… да просто предоставить собственной участи. Скажите еще, что я вас вчера за руки хватал и просил меня в плен взять. А потом уговаривал поскорее в Марьину рощу ехать. Так было, Станислав Викентьевич? Или, может, несколько иначе?
«Англичанин» молчал, видимо, соображая, как получше ответить и мне, и своей агрессивной сотруднице.
— Лучше всего будет, — продолжал я, — если вы прямо сейчас со мной рассчитаетесь, и адью. И адрес забудете, во избежание дальнейших неприятностей. Тем более что я тут тоже не задержусь. По тысяче фунтов с носа вам не обременительно будет?
Насколько я знал нынешние цены, на такую сумму можно было приобрести в Англии небольшой, но приличный домик в Лондоне и роскошный — в сельской местности. Или скромно всю жизнь существовать на проценты.